Пока останемся в Европе

Из-за внешней геополитической обстановки и санкционного давления сегодня все чаще встречаются два тезиса. Первый – экспорт предприятий Петербурга в западном направлении существенно сократится, второй – местные производители переориентируются на азиатские и африканские рынки.

Согласно данным АНО «Санкт-Петербургский центр координации поддержки экспортно-ориентированных субъектов малого и среднего предпринимательства» (СПб ЦПЭ), по итогам 2021 г. количество стран-партнеров в экспорте Петербурга увеличилось с 162 до 171. Основными странами-импортерами продукции, произведенной предприятиями Петербурга, остаются Нидерланды, Соединенное Королевство, Китай, Соединенные Штаты, Германия, Беларусь и Казахстан. При этом 69% в экспорте города занимают минеральные продукты. По классификации ВЭД — это нефть и нефтепродукты, а также каменный уголь, брикеты, окатыши и аналогичные виды твердого топлива. На продукцию машиностроения приходится 11%, на древесину, бумагу и изделия из них – 4%. Объем экспорта продукции агропромышленного комплекса составил 3,8% от общего объема экспорта, а продукции химического производства – 2%. Таким образом, основные экспортные направления Петербурга касаются нефтегазового и угольного сектора.

На прошлой неделе страны Евросоюза утвердили пятый пакет санкций против России, который, в том числе предусматривает запрет на импорт угля и других видов твердого ископаемого топлива с августа 2022 г. Однако полный отказ Европы от импорта угля из России пока выглядит сомнительным даже без учета санкций. Начиная еще с прошлого года в странах Евросоюза наблюдался энергетический кризис, связанный с попытками постепенно отказаться от угольной генерации в разрезе ESG-повестки. Многие страны, где угольная генерация занимает значительную долю от общей генерации электро- и тепловой энергии понимают, что отказ от угля повлечет за собой необходимость искать альтернативные виды топлива и менять саму структуру энергоснабжения. Это требует существенных затрат и, кроме того, ведет к удорожанию энергоресурсов как для промышленности, так и для населения. Уголь других крупных производителей (например, Австралии) для Европы обойдется существенно дороже прежде всего из-за логистики. С другой стороны, переориентация экспортных потоков угля из Петербурга на Азиатские рынки, где такая продукция также востребована, для России тоже невыгодна из-за длинного транспортного плеча.

Пока Евросоюз только планирует ввести поэтапное эмбарго на российскую нефть, некоторые независимые нефтетрейдеры тоже объявили, что намерены к концу года полностью прекратить торговлю нефтью и нефтепродуктами с Россией. Но отказ от российских нефти и нефтепродуктов также грозит Европе повышением цен на внутренних рынках и временными перебоями, связанными с поиском альтернативных поставок. Причем далеко не факт, что эти альтернативные поставки будут соотносимы по цене с российскими из-за логистической составляющей.

Что касается несырьевой и неэнергетической продукции, конечно, сегодня некоторые «недружественные» страны начинают частично приостанавливать поставки или отказываться закупать товары из России (такая проблема есть и в импорте, и в экспорте), но опять же, речь идет об адресных санкциях и компаниях, которые включены в санкционный список. Кроме того, бизнес уже столкнулся с тем, что многие европейские партнеры, боясь попасть под санкции, приостанавливают импорт из Петербурга и Ленобласти. Но в целом отказываться от петербургских минеральных удобрений, продукции деревообрабатывающей или химической промышленности пока никто не торопится, а перебои с поставками сегодня по большому счету вызваны логистическими сбоями.

Если говорить об Азии и Африке как об альтернативных рынках сбыта для несырьевой и неэнергетической продукции, то массовые попытки выйти на эти рынки начались еще в 2014-2015 гг., когда западные страны начинали внедрять первые санкции. Однако уже тогда петербургский бизнес столкнулся с определенными сложностями, связанными вовсе не с политическими факторами. Во-первых, чтобы занять место на этих рынках, приходится сильно демпинговать, а в условиях повышения себестоимости и удорожания логистики снижение цены для экспортера означает работу в «минус». Во-вторых, и для азиатского рынка, и тем более для африканского, характерны риски неплатежей. Как правило, во многих странах Африки и Азии у нового игрока запрашивают существенную отсрочку – платить хотят только после реализации на рынке, обычно это занимает 180-280 дней. Соответственно, нашим экспортерам придется брать долгосрочные кредиты, а сегодня, в связи с повышением ставки ЦБ, деньги для бизнеса стали очень дорогими. Поэтому в 2022 г. можно ожидать, что объемы экспорта из Петербурга, по крайне мере несырьевых и не энергетических товаров, сократятся не более чем на 5-10%, но массовой переориентации экспорта в ближайшее время ожидать не стоит.